Главная Книги Публикации Последнее Книга отзывов Фото   Последнее обновление 26.05.2009
ДУША ПОЭТА... КАКАЯ ОНА?
предисловие редактора.

«Как легко я откладывал всё «на потом»,
Словно думал, что жить буду вечно.»

       Наверное, в этих строчках Сергея Чепрова и заключена разгадка того, что молодой, многообещающий поэт начала 80-х годов, ярко заявивший о своих творческих способностях в литературном объединении «Парус» нашего города, вдруг исчез, перестал печататься в местных и краевых газетах и журналах, словно канул в неизвестность. Поговаривали, что педагог с высшим образованием, а Сергей окончил филологический факультет Бийского педагогического института, ушёл «в чернорабочие», ведёт замкнутый образ жизни, стихотворчеством более не занимается, но в горы, к ледникам, продолжает ходить. Как-то в разговоре мы, «парусники» со стажем, вспомнили Сергея Чепрова, решили обратиться к нему через газету «Бийский рабочий», чтобы вернуть его в наше старое, многих стихотворцев повидавшее, литературное объединение, что и было сделано Светланой Китаевой в 2001 году. Ожидания оправдались: Сергей откликнулся поэтическим циклом «Я, конечно, вернусь», обрадовал всех новыми замечательными стихами, однако вновь замолчал и потерялся. Через два года я решила подготовить к печати «Антологию бийской поэзии» за 80 лет – с 1924 по 2004 г.г.,которая была издана в декабре 2004 г. В неё вошли произведения 110 авторов (в том числе и Сергея Чепрова) и краткие сведения о них. Чепров об «Антологии» ничего не знал. Объявился он, когда мы прощались с поэтом Рэмом Кирьяновым, здоровался с прежними товарищами по перу, почему-то очень смущался, на поминанье не остался и, уходя, крикнул номер своего домашнего телефона. Долго я не могла решиться ему позвонить: казалось, Сергей избегает встреч, ему нравится затворничество, тайна, окутывающая его жизнь. Была удивлена и обрадована, когда он откликнулся на приглашение и пришёл на мой творческий вечер, состоявшийся в конце октября 2006 года. Там продавались сборники стихов, в том числе мои, два Сергей приобрёл. Прочитав их, он решился, наконец, издать свои стихи. Через полтора месяца позвонил и попросил стать редактором его будущей книги. Не думаю, что он принёс мне всё написанное, но и того, что предоставил, было достаточно, чтобы выбрать лучшее и составить поэтический сборник. Началась работа. Сразу же покорил цикл стихов, посвящённый другу и альпинисту – Сергею Васильеву. В стихах – добрые воспоминания, восхищение силой характера товарища с детских лет, мужская дружба и преданность, горькая боль от потери лучшего друга. Спокойно читать их невозможно – они волнуют, восхищают, заставляют сопереживать! И я, бросившись к телефону, начала выдавать автору дифирамбы. Однако, при дальнейшей работе с рукописью, часть стихов была мной забракована. Сергей с этим решением согласился и принёс другие. Некоторые, из оставленных в рукописи с моими замечаниями, пытался подправить, но вскоре заявил: « Я не смогу и не хочу ничего в них менять. Пойми и смирись,» – и сослался на чрезмерную занятость, усталость, нехватку времени и решил оставить их такими, какими они когда-то написались, что привык к их звучанию и не замечает недостатков. Я, конечно, пыталась изменить его мнение, но он остался непоколебим. Работа с рукописью продолжалась – в ней было более 160 произведений! Не могу сказать, что все стихи безупречно хороши, некоторые ещё нуждаются в более тщательной доработке. И всё-таки я, уступив автору во многом, в нескольких стихотворениях не удержалась от собственных правок без его разрешения: переставила слова в строке, убрала ненужные и пустые, не несущие информации, но удлиняющие строчку; переместила строки в строфе, чтобы произведение было более гармоничным и соответствовало требованиям стихосложения. Уверяю, я их не испортила! Конечно, это – исключительные случаи и их немного, когда я не могла смириться с вариантом автора, с его нежеланием поправить текст. Мне бы не хотелось, чтобы слово «редактор» в конце сборника было формальным, не подкреплённым серьёзной редакторской работой. Мы вместе искали название книги. И вдруг Сергей предложил: «Душа моя непутёвая». Как тебе такое?» Уже зная содержание сборника, я удивилась – автор попал, как говорится, «в яблочко». Душа непутёвая – чистая и незлобивая, доверчивая и искренняя, безалаберная и бесхитростная, не умеющая ловчить и приспосабливаться... И вот – сборник готов к печати. Так интересно его просматривать ещё и ещё раз, удивляясь творческим удачам, ярким поэтическим находкам, общему мощному оптимистическому настрою, несмотря на критическое, даже через собственную боль, отношение к нашей сегодняшней жизни, на грусть об ушедшем, невозвратном, лёгкую иронию и самобичевание... Хотела в предисловии привести строки из некоторых, на мой взгляд, самых удачных стихотворений, а потом подумала – зачем? Пусть читатель сам их найдёт и порадуется за автора, а может, удивится его доверительности, красоте и яркости мысли... Быть может, ему понравятся совершенно другие, чем мне, стихи. И это тоже хорошо. В книге много честных, умных и добрых произведений, так необходимых нам сейчас, когда мы постепенно начинаем терять доброту, порядочность и понятие о чести и благородстве. Уверена, поэтический сборник «Душа моя непутёвая» Сергея Чепрова не затеряется в огромном поэтическом мире, найдёт своего благодарного и неравнодушного читателя и полюбится им. И, кто знает, может автор напишет новые стихи, откроет те интересные, что не вошли в первый сборник, и порадует нас новыми книгами? Он ведь раньше и прозу интересную писал! Одной, даже очень удачной, книгой не исчерпывается мир здравствующего и глубоко мыслящего Поэта. В одном из стихов Сергей Чепров так и говорит:
Просто надо видеть суть
В каждом дне и деле.
Если жить – не как-нибудь –
Только на пределе!
Валентина Тимофеева,
автор 7 книг стихов и прозы,
руководитель культурно-просветительского объединения «СКИФ».


Душа моя непутевая.
Сборник стихов.


Притча

Так время убежало далеко,
Что нынче притчей может показаться:
При мастере я был учеником
На чистке городской канализации.

Он в люк с зловонной жижею нырял,
Пытаясь вывернуть какую-то там штуку,
А я ключи спокойно подавал,
Нос воротя от мастера и люка.

И, вынырнув в дерьме с ушей до ног,
Стряхнув все это, словно одеяло,
Изрек: "Пока я жив, учись, сынок,
Чтоб не остаться вечным подавалой!"

Тогда и было все предрешено.
Поджав гордыне неуместной струны,
Я не спешил скорей нырять в… на дно,
А подавал напарнику инструмент.

В суть этой притчи позже я проник:
Важней быть кем-то, нежели казаться.
Не мастер я, но - Первый Ученик,
И дай-то Бог таким навек остаться.

      ***

Жизни коротко одеяло -
Не укроешься без изъяна.
Но судьба меня не обделяла
Ни событьями, ни друзьями.

Пусть в минуты отчаянья выл я,
Мир порой был жесток и тесен,
Но на то и даны мне крылья,
Чтобы мог взлететь в поднебесье.

Теми ль тропками сбиты ноги,
Те ль мечты я в душе лелеял, -
Знать про то одному лишь Богу…
Ни о чем теперь не жалею!

Жизнь - не девичьи посиделки.
И опять же - совсем не мука.
Есть что вспомнить, лежа на грелке
И травя свои байки внуку!

      ***
 За Державу обидно

Порой взглянув с вершины лет назад,
Не хочется ни дня вернуть обратно.
Когда тебе уже за пятьдесят -
Все в этой жизни просто и понятно.

Нелегок пусть, но все же светел путь.
И, дай-то Бог, конца пока не видно.
И лишь одно мне не дает уснуть -
Так за Державу больно и обидно!


Момент истины

И все - не то. И все - не так.
Висят сомненья тяжким бременем.
Нас пожирает суета,
На жизнь не оставляя времени.

В мельканье дел, в круженье лет
Мечта последняя разбилась.
А за тобой уже и след
Простыл, и имя позабылось.

Лишь у порога в скорбный зал
Миг истины пронзит до боли:
Что ты из этой жизни взял,
Чтоб в вечность унести с собою?

Оглянешься: и все - зола,
Гурьбой - непонятые души,
Без смысла - мысли и дела
И груда праздных безделушек.

Поймешь, что высмеянный нами
Тот чукча с трубкой, под закат
Ведущий разговор с волнами,
Всех нас мудрее во сто крат!

      ***
Тоска по быту деревенскому,
По подоконникам с геранями,
По белоснежным занавескам,
Развешанным с таким старанием,

По баррикадам из подушечек,
По печке, по воде колодезной…
А может, по неравнодушию?
По искренности? По беззлобности?