- Кто это там не вылазиит? - спросил Стас. - Как - кто? Какашка эта вонючая! - Бедный, бедный Виктор... А ты постарайся - и вылезет. - Ника-а-ак! Наверное, зацепилась за что-нибудь! - Да ну. За что? - Не знаю... Может, дырка маленькая? - Не говори ерунды! Потряси лучше как следует. - Трясу... Ни фига! - Значит ещё потряси, раз ни фига. - Всё равно ни фига! Долго мне ещё надрываться? - Ну, не можешь вытрясти - попробуй выколупать. Ногти у тебя не самые короткие... или, поди, подстриг? - Подстриг! Не выколупывается! - Ну-ну. Дай лучше я попробую. Стас взял из Витькиных рук коробочку и энергично её потряс. Из неё вывалился беленький мелок. - Ну, вот и всё. А ты тут сопли разводишь. Впрочем, есть вопрос: а нужен ли нам этот мелок? Давай лучше возьмём маркер. - Значит, я зря старался? - Витька даже погрустнел от обиды. ...Борис развалился в кресле и чувствовал себя там очень и очень хорошо. Его настроение никак не омрачала даже летавшая мимо окна туда-сюда дубинка Павла. Потому что Борис на Павла окончательно разозлился и решил при первой же возможности показать ему, кто на деревне хозяин. В кресле было уютно и тепло. И уютно. Радости добавлял почти литровый и почти полный стакан чая в руке, а также булочка, которую даже гигантоманический Павел назвал бы караваем, если бы знал такое слово. А самым приятным объектом был телевизор перед носом. Но Борис знал почти наверняка, что, когда все идет как надо, скоро случится что-нибудь, чему не надо было случаться ни при каких обстоятельствах. Пока это грозное нечто не случилось, Борис аккуратно кушал булочку "до-фига-повидла", вкушал чай Чёрный-крупнолистовой-высшего-сорта-с-молоком-и-сахаром" и смотрел что показывали, а показывали новости "самые-последние". А ещё в кресле было тепло. Поборов булочку с чаем и не справившись с новостями, Борис выключил зудящий телевизор и осторожно переполз в направлении дивана, на котором через минуту уже засыпал. Прибежал Андрей. Глаза квадратные, лысина красная, кудряшки дыбом. И заорал во весь злой голос: - Бори-и-и-ис!!! Просни-и-и-ись!!! Павел ищет Витьку и Стаса. Они что-то натворили и он хочет устроить им купание в речке. Умиротворённость Бориса уступила место клокочущему гневу. Вслед за умиротворённостью смоталась подальше и сонливость. Решив не оставаться в одиночестве, сытость убежала вслед за ними. Борис ухватил Дрона за ближайший клок кудрей и свирепо прошипел: - Дрон, а Дрон. Ответь на пару вопросов. Ты видел, что я спал? - Д-да. - Витька добрый или злой? - З-злой. - А как же Стас? - То... тоже з-злой. - А я? - А.. а ты - добрый. - Так какого лешего ты меня будишь дикими воплями и спрашиваешь про двух злых, которых я уже несколько часов в глаза не видел? - Павел сказал найти... спросить... доставить... - Так вот. Сейчас ты пойдешь и скажешь Павлу, что, если он или какой-нибудь злой по его приказу меня побеспокоит, то я возьму у него эту поганую дубинку, засуну её ему в ухо и вытащу из жопы. Ясно? За время этой фразы перед Дроном промелькнула вся его прошлая жизнь и представилась ближайшее будущее. Он словно увидел, как рука Бориса, так сильно вцепившаяся в кудри, распрямляется, и Дрон, не в силах противостоять инерции, летит через комнату, над креслом, размахивая руками и крича "мама!". При этом его полувыдранные кудри гордо реют на ветру, представляя тем не менее жалкое зрелище в связи с окружающей обстановкой. Трусливо дрожа, Дрон сказал: - Ясно... Мама-а-а! Рука Бориса, так сильно вцепившаяся в кудри, распрямилась, и Дрон, не в силах противостоять инерции, полетел через комнату, над креслом, размахивая руками и крича. При этом его полувыдранные кудри гордо реяли на ветру, представляя тем не менее жалкое зрелище в связи с окружающей обстановкой. Борис снова стал засыпать, как вдруг из соседней комнаты раздались явственные признаки работающего радио: - ...оксик в начале нового музыкального часа на волнах радио Риф. Из приёмника донеслись какие-то приглушенные барабаны или нечто вроде них. Потом раздалась мерзкая отрыжка. Борис заорал в воздух: - Эй вы, злые твари!!! Заткните свою дрянь и не мешайте спать! Как ни странно (а, впрочем, ничего странного - Бориса немного побаивался даже Павел), музыка прекратилась. Борис, частично накопив утраченное умиротворение, прикрыл глазки и чуть-чуть не уснул. И тут в комнату ввалился сам Павел, от ярости только что не дышащий огнём. Он наклонился к уху Бориса и проорал: - Если мне будут мешать слушать музыку, то я могу очень сильно разозлиться! А если я разозлюсь, то кто-то может сильно пострадать!!! Бориса эти вопли ничуть не смутили. Он дал Павлу в ухо, как только заметил, что у того куда-то делась дубинка. Павел, которого также ничуть не смутили действия Бориса, упал. До того как он встал, Борис уже успел закричать добрым, чтобы они ему помогли, и пнул Павла в нос, даже не вспомнив о том, что лежачего иногда не бьют. Он знал, что Павла только и можно бить, пока он лежачий, потом, когда он встанет, это сделать будет гораздо сложнее. Почти сразу прибежали Кэн, Васька и Макс. Павел, прикинув в уме, что с такой оравой ему сразу не справиться, кинул Кэна в Ваську и Макса и пробежал к выходу. Выход любезно пропустил его. Васька с Максом, поднявшись, похихикали для приличия над Васькой и ушли. А Кэн остался с Борисом, чтобы просветить его последними новостями. - Почему Павел без дубинки? - Это проделка Витьки и Стаса. Им, конечно же, сильно надоело, что Павел их бьёт своей поганой дубинкой. Они взяли маркер и написали по всей длине справедливую истину: "Павел - лох". - Она от этого полегчала? - Нет. Но не забывай, что она деревянная, а маркер в неё въелся достаточно глубоко. Чтобы надписи не было, Павлу придётся её подстрогать. И она станет полегче. Хоть и немного. - Им это больше нравится? - Нет, конечно. Но, наверное, им это меньше не нравится. - А исписанной он работать не хочет? - Что ты... он слишком уж возгордился, чтобы браться за такую "именную" вещь. - Так Павел может и новую сделать. - Может. Но кого ни спроси - все скажут, что он поленится браться за это дело сразу. - Постой-ка. А Витька со Стасом что - самоубийцы? - Нет просто Павел спал, когда они писали. Вся фишка в том, что он проснулся. - Угу. Ну и леший с ними. А за окном в один голос орали Витька и Стас. |